Отсутствие размножения удлиняет жизнь
Знаменитый немецкий ученый А. Вейсман считал, что непосредственное преимущество, которое дало победу соматическим клеткам с ограниченной продолжительностью жизни над клетками — обладателями «вечной жизни», — заключалось в лучшем выполнении ими специальных физиологических функций, в избытке «материи и силы», что давало целому организму большую силу сопротивления в борьбе за существование. Вейсман разделил все клетки многоклеточного организма на соматические и половые. Бессмертие вида, индивиды которого размножаются половым путем, обеспечивают половые клетки, соматические же изнашиваются и погибают, вызывая смерть организма. Смерть отдельной особи оздоравливает вид, сохраняет его пищевые ресурсы, освобождает жизненное пространство для молодых и здоровых особей. Таким образом, смерть индивида, по Вейсману, стала залогом биологического бессмертия всего вида. Смерть с превращением живого организма в труп впервые возникла у колониальных, а затем и у многоклеточных животных, хотя, как считают некоторые ученые (А. Комфорт, Б. Стрелер и др.), у ряда высших организмов в природе отсутствует естественная смерть. А. Комфорт к нестареющим организмам, например, относит самок камбал, которые растут всю жизнь и могут достигать размера 2—3 м в длину. (Такую гигантскую самку камбалы автор видел в Пхеньянском университете в КНДР — у нее нет признаков старения).
Смерть в силу эволюционных причин тесно связана с размножением вообще и половым процессом в частности. Впервые эту зависимость установил немецкий зоолог Г. Гетте, который считал, что половое воспроизведение истощает организм, вызывает в нем старческие изменения и смерть. Эта связь многообразна и определяется многими закономерностями. Сроки и интенсивность размножения определяют продолжительность жизни особей вида, а также форму смерти. Механизмы этой связи еще остаются загадочными. Предотвращая половое размножение, можно значительно отдалить обычный срок наступления смерти. Это явление с некоторым преувеличением было названо экспериментальным бессмертием. В связи с этим можно упомянуть опыты американского ученого К. Мак-Кея, который недостаточным питанием задержал рост и половое развитие молодых крыс, чем резко увеличил продолжительность их жизни. Эти опыты были подтверждены и расширены многочисленными учеными. Однако в экспериментальных условиях некоторые высшие организмы могут лишь в несколько раз увеличить обычную продолжительность жизни и неизбежно умирают. Вызывают интерес опыты канадского ихтиолога О. Робертсона на лососевых рыбах (нерке). Известно, что все пять видов тихоокеанских лососей гибнут после первого акта репродукции — нереста. У них нет биологически фиксированной продолжительности жизни. Они гибнут независимо от того, сколько лет прожили до нереста — два, три или четыре года, то есть продолжительность их жизни зависит от того, на каком году они созревают и нерестятся.
Робертсон кастрировал 175 особей нерки в возрасте два года и один месяц и в течение длительного времени с помощью сотрудников рыборазводных заводов наблюдал за количеством выживших рыб, их весом, ростом, наружным видом. В качестве контроля были взяты 505 неоперированных нерок. Рыбы сначала жили в пруду, затем в небольшом озере. Контрольные нерки нормально созревали, нерестились и на 4—5 году жизни все умерли. Погибли и те кастрированные лососи, у которых из оставшихся клеток регенерировали хотя бы небольшие кусочки половых желез. Лососи с полностью удаленными половыми железами жили до 7—8 лет, а отдельные экземпляры — до 9 лет. Они сохраняли моложавый вид, более быстро росли, причем некоторые — до самой смерти, остальные прекращали рост за несколько месяцев до нее. Их смерть наступала в результате постепенного старения, свойственного их предкам в древности, до возникновения нерестовой миграции из моря в пресноводные реки. Таким образом, наряду с эволюцией жизни идет изменение форм старения и смерти. В эколого-генетической теории старения и долголетия выделяются экологические (средовые) и генетические факторы старения и смерти организма. У различных организмов смерть определяется по-разному: у одних — преимущественно генетическими факторами (горбуша, кальмары, бабочки-поденки, монокарпические растения и т. д.), у других — экологическими (мелкие птицы, многие насекомые и т. д.).